Еще недавно в России, кажется, оставалась капля свободы, а теперь будущее гражданского общества зависит только от состояния дел на фронте – если Украина не победит, у России не будет пути к демократии.
До войны в России с грехом пополам выживало гражданское общество. Вы, может, поспорите, но посудите сами: существовали правозащитные организации, пресса, оппозиция – конечно, в состоянии нарастающего удушения. Но ведь всё относительно: если заглядывать в прошлое из 31 января 23-го года, то кажется, что у нас было немного свободы.
Путин во время своего правления наращивал репрессии и антизападную риторику медленно и постепенно. Россия в кругу врагов, опасность прямо за углом, Запад внедряет своих агентов, пятая колонна, национал-предатели. Помните, как эти слова и фразы повторялись всё чаще.
И тем не менее, российские политики – в том числе первые лица – до недавнего времени летали на Запад, участвовали в переговорах, фотографировались и сквозь зубы цедили: «наши уважаемые партнеры». Путин в Париже, Лавров в Стокгольме, Матвиенко в Афинах.
Теперь календарь визитов Сергея Лаврова – лучшая демонстрация смещения России: от цивилизации к странам третьего мира, от демократий к изолированным диктатурам, от Женевской конвенции к беспределу в стиле Лукашенко.
Ближе к 2022-му пропагандисты перешли на площадную брань: Россия воюет с Западом, с западной идеологией, западной культурой, скрывая под туманной формулировкой об «особом пути» последовательное уничтожение свободы. Всё, что так или иначе связано с демократией, защитой прав человека, независимой прессой, сменяемостью власти – решено было списать на западное влияние. Так Навальный оказался агентом ЦРУ. Журналисты стали иностранными агентами. Соцсети – рычагом влияния на неокрепшие умы россиян.
Но при этом в кинотеатрах по всей стране демонстрировалось западное кино, поскольку публика просила качества, а свое, отечественное до «Миссии невыполнима» или «Аватара» не дотягивало. И уж если совсем честно, то в большинстве случаев было невыносимо. Так что на Новый год смотрели не только Киркорова, но и «Один дома», подписывались на Netflix и взахлеб обсуждали Оскар. Теперь на Оскар номинируют фильм о Навальном, который в 11-ый раз сидит в штрафном изоляторе, и больше никто не делает вид, что в отношении этого гражданина России система опирается на закон. Никто не делает вид, ведь совершенно очевидно: Путин ненавидит Навального, потому что боится его, и пытается его сломать, а убить в тюрьме пока не решается – слишком масштабная фигура. Предыдущая попытка убийства, сложная схема с отравляющим веществом на нижнем белье, провалилась, – и то сколько было шуму!
Важно понимать: во времена «умеренного Путина», в нулевые и десятые, Алексея Навального не убивали и не сажали, несколько крупных независимых СМИ терпели и не разгоняли, правозащитников клеймили, но не уничтожали – потому что Кремлю было нужно сохранять связи с Западом.
Потому что не хотелось санкций, а хотелось на озеро Комо или Лазурный берег, да и во Флориду хотелось, чего уж. Так что имитировали демократию, и в целом все знали, что это – имитация, но обе стороны – и Москва, и Запад – играли по предложенным правилам, жили в них комфортно и делали тот самый бизнес as usual.
Когда президент Путин решил осуществить широкомасштабное вторжение в Украину, то, по традиции, солгал и назвал войну «спецоперацией». Так удобнее и широким народным массам, и западным партнерам. А вдруг проскочили бы, взяли бы соседа за неделю, может быть Запад пошумел бы, ввел бы санкции, ну а потом вернулся бы к прежним прагматичным отношениям. Отношениям неприязненным, но денежным. Путин, как мы знаем, ошибся. И с Украиной, и с Западом. Он, возможно, не догадывался, что даже у дипломатичных, сидевших на российской нефтегазовой игле европейцев есть своя красная черта. Большая война в Европе стала точкой невозврата, ужас от Бучи, Мариуполя и Днепра, от окровавленных тел на вокзале в Краматорске и похорон 3-месячной Киры в Одессе – сильнее любой нефтезависимости.
Осознав это, Кремль махнул рукой: после нас хоть потоп, к черту Запад. Глава российского государства пошел ва-банк и сжег мосты.
Возвращаясь к Навальному: сейчас он жив не потому, что в администрации президента боятся возмущения Запада. А потому, что боятся возмущения России. Ведь сложно забыть многотысячные акции протеста по всей стране. Недовольство задавили, но знают: оно остается где-то на кухне, в разговорах, в курилках. Ровно поэтому зачищается окончательно информационное поле. Не за горами времена, когда за одно только ознакомление со свободной прессой назначат срок. Пока же люди будут читать запрещенку за плотно закрытой дверью. Но будут. Если бы у Путина внутри России всё шло отлично, если бы настроения совпадали с отчетами государственной социологии, ему не нужно было бы душить СМИ. Зато сам факт преследования независимых журналистов вдохновляет – значит, всё делаем правильно.
Разрыв связей с Западом закрыл представителям власти путь к озеру Комо, но вместе с тем предоставил им широкое поле для деятельности. Стало можно всё, о чем бывшим сотрудникам КГБ, возглавляющим сейчас Россию, так давно мечталось. Резко пошли в гору карьеры тех, кто громче других требовал выстроить забор «между ними и нами».
Из личных наблюдений и бесед я делаю такой вывод: состояние гражданского общества в России, активистов, журналистов, политиков – прямо зависит от состояния дел на фронте. Неопределенность нынешнего момента и опасность успеха России приводят к росту напряжения, все ждут новостей с фронта, всем плевать на ситуацию внутри России, поскольку демократические преобразования там возможны только в случае поражения российской армии и путинской вертикали.
Пока мировому сообществу не до российского гражданского общества, – и тем не менее, оно все еще существует. Обрывками внутри страны и за ее пределами. Оно существует в виде тех, кто делает благотворительные, просветительские проекты, кто честно учит детей в школах, кто поддерживает украинских беженцев или собирает деньги на поддержку политзаключенных, кто живет по совести. Оно есть в виде журналистов – тех немногих, кто рискнул остаться и целых редакций уехавших.
Разочарование, которое испытывают на Западе, рассматривая внешне будничную картинку российской жизни – как будто ничего не случилось – объяснимо. Но возможно, мы тоже испытываем разочарование: от прагматичного подхода к Путину, пресловутой политики умиротворения агрессора, от принципа «не трогаем, само рассосется». Генри Киссинджеру, некогда главному идеологу нейтрального статуса постсоветских государств, пришлось прожить 99 лет, чтобы признать: Украине место в НАТО, все попытки сдержать Путина обернулись большой войной.
Возможно, пора признать и другой очевидный факт: заявления о глубокой озабоченности не решают проблем и не отвечают на вопросы. Впрочем, нет сомнений и в том, что главную роль в становлении нормального государства должны и будут играть граждане этого государства. Граждане России – те, кто приближает перемены, и широкая западная коалиция – союзники.
Екатерина КОТРИКАДЗЕ,
ведущая телеканала «Дождь»
The Moscow Times
2 февраля 2023 г.
