«Казахобандеровец»

Евгений Руденко, 1 июля, 2022

На его груди тату с тризубом и крыльями. На спине – флаг Казахстана: парящий орел и солнце.

30-летний Жасулан Дуйсембин – бывший «черный берет» морской пехоты Казахстана. С осени 2021 года – боец ВСУ с казахским паспортом, которому на родине грозит тюремное заключение как «наемнику».

Широкомасштабное вторжение Российской Федерации Жасулан встретил в 45 километрах от Донецка. Участвовал в обороне Волновахи. Получил ранение и награду.

Впервые в Украину Жасулан Дуйсембин попал в 2015 году в состоянии, как он сам говорит, зомби. Был фанатом Назарбаева, смотрел на мир через российские нарративы. Но купил билет на самолет из Астаны в Киев, чтобы посмотреть на всех тех «ужасных» людей, которыми во время Майдана пугал телевизор.

После того, как Жасулан сошел с трапа в Борисполе, в его жизни все встало на свои места.

«Я понял, что был слепым, – говорит боец. – В Украине смог зажить, задышать полной грудью. Тут я обрел свободу, друзей и семью: жену и двоих детей».

Сегодня Жасулан продолжает защищать Украину от россиян. И надеется, что чиновники выдадут ему украинский паспорт.

«Когда я приходил, приносил все нужные документы, постоянно находились какие-то препятствия, – вспоминает Дуйсембин. – И пан Зеленский, и еще даже Порошенко обещали, что все, кто будет сражаться за Украину, имеют право получить гражданство. Но на деле этого малореально добиться.

Хочешь воевать за Украину – приезжай, погибай, но паспорт мы лучше дадим российскому журналисту, который просто говорит, что он против войны. Принцип такой, получается?».

В интервью УП Жасулан Дуйсембин вспоминает свою гангстерскую юность, рассказывает, как научился различать добро и зло. Прогнозирует исход возможного вторжения России в Казахстан и объясняет, почему ему так дорога Украина.

Далее – прямая речь героя

Волноваха

Полномасштабная война началась для меня с 17-18 февраля, когда наш район уже начинали крыть артиллерией. Мы с ребятами стояли в Новотроицком (Донецкая область – УП), на «нуле» (самая близкая к врагу позиция – УП). До 24-го активно летали беспилотники и сумели срисовать подробно все наши позиции, потому что тогда был приказ не стрелять.

Затем начались интенсивные бои. Учитывая соотношение сил, пришлось отступить и закрепиться в Волновахе. Оборону держали две недели, в итоге отошли еще дальше – в село Владимировка.

Преимущество у врага было не только в технике и в огромном количестве снарядов. Местные сделали все, чтобы россияне шли дальше – сдавали наши позиции, корректировали огонь.

Перед заходом во Владимировку разведка предупредила, что там до 80-90% поддерживают «русский мир». Такое, в общем, злосчастное село. Когда мы там стояли, некоторые мужики подходили, в лицо матерились: «Вам хана!».

Еще в Волновахе мои ребята около 3:20 ночи поймали подозрительного мужика. Я спрашиваю: «Что ты тут потерял?». А он отвечает: «Иду домой кошку кормить». Я ему: «Ты с кошкой поругался? Отдельно с ней живешь?» (смеется).

Проверили документы, сфотографировали паспорт, отпустили около 4:00. Он крестился, божился, что любит Украину. А в 6:00 по нам нанесли массированный артудар. Причем никто не знал, где мы, потому что на тот момент только заняли оборону.

Во Владимировке в первую же ночь один парень лет 22-х на велосипеде подъехал, начал что-то высматривать. Мы его не догнали. На следующую ночь он вернулся. Перед этим я поставил наряд в камышах, и на этот раз его задержали. Посадили на немного в холодный погреб, чтобы одумался. Он тоже клялся в любви к Украине. Отпустили – и опять прилеты.

К чему я это рассказываю? На моей родине много таких же людей. Есть вероятность, что вот эти ублюдки, выступающие за продвижение «русского мира», устроят что-нибудь в Северном Казахстане по типу того, что случилось на Донбассе в 2014-м. В каждом селе, где будет казахский солдат, найдутся фанаты России, которые сдадут пацанов.

Обидно, что вообще такие люди есть. Считаю, что с ними не нужно было так долго нянчиться. Жизнь каждого воина, защищающего свою страну, бесценна. На гражданке – жена дети, любящие родители, а он гибнет только потому, что какая-то тварюка сдает позиции.