Миллиардер, бывший друг Путина Пугачев: Мы как-то с Путиным на кухне выпивали. Расходимся, а Людмила рыдает: «Нельзя ему пить! Он садист! Выпьет – начинает на мне приемы дзюдо показывать. Я потом неделю в синяках»
23 сентября, 2022
Дмитрий ГОРДОН
основатель проекта
Смогут ли российские власти мобилизовать 300 тыс. человек на войну против Украины и как это повлияет на ход боевых действий и спровоцирует ли массовые протесты в РФ, воспримут ли всерьез ядерный шантаж со стороны Путина страны НАТО и почему его выступление 21 сентября – фактически объявление третьей мировой войны. Об этом, а также о том, как Путин предлагал убить управляющего делами президента РФ в 1993–2000 годах Павла Бородина, в интервью основателю издания «ГОРДОН» Дмитрию Гордону рассказал бывший российский банкир, бывший друг Путина Сергей Пугачев. «ГОРДОН» публикует текстовую версию интервью.
Если раньше был прямой конфликт с Украиной, то после обращения Путина открыт второй фронт с НАТО, так называемым коллективным Западом, начата войны против собственного российского народа.
– Сергей Викторович, добрый вечер. Мы с вами экстренно выходим в эфир, потому что произошло событие, которое я не мог не попросить вас прокомментировать. Думаю, что вы лучше всех прокомментируете сегодняшнюю утреннюю речь Путина (интервью записывалось 21 сентября. – «ГОРДОН»). Как человек, который знает Путина 32 года, который близко дружил с ним много лет, скажите, пожалуйста, по его мимике, артикуляции, странной полуперекошенной позе за столом, по его пальцам, рукам, глазам что можно сказать?
– Спасибо. Добрый день. Всех православных поздравляю – сегодня Рождество Пресвятой Богородицы. Особые поздравления группе Pussy Riot, которая что-то просила в храме Христа Спасителя (речь о панк-молебне «Богородица, Путина прогони», который участницы Pussy Riot устроили в феврале 2012 года в московском храме Христа Спасителя. – «ГОРДОН»). По-моему, их молитвы услышаны.
– (Смеется.)
– Если говорить о сегодняшней речи, мимике и всем остальном. Это не первый случай, когда Путин выглядит странно как минимум. В чем это выражается? Скорее всего, как я много раз говорил, человек он нерешительный, он не принимает решения. Я не врач, не буду ставить диагнозы и говорить о каких-то заболеваниях. А вот по поводу того, что он зажат, сильно нервничает, – это очевидно. Это, скажем так, не послание Федеральному собранию. Во всех смыслах это судьбоносные решения, которые, конечно, принимает не Путин, а путинское окружение. И это, скажем так, мини-политбюро. И где, как мы понимаем, кланы… Существуют кланы денег и кланы, скажем, так называемых силовиков, кланы войны. А их много.
– Можно уточнить? Вы сказали «политбюро». Можно назвать фамилии его членов?
– Ну, конечно. Ну, во-первых, на сегодняшний день, учитывая войну в Украине, скажем так, первые люди – это Патрушев, Шойгу, Бортников… Это люди, которые представляют в прямом смысле силовой блок. Не просто «ястребы», которые топят за войну, а люди, которые еще связывают свою жизнь с этой войной. Путина это тоже касается в прямом смысле, но их это касается, как им кажется, по долгу службы. Значит, вторая категория – это, собственно, как-то подзабыли все Игоря Сечина… А я вам скажу, что ближе человека к Путину, чем Сечин, вообще не существует и не было.
– Даже Ковальчук не ближе?
– Хороший вопрос. Ковальчук… Да, я думаю, что Сечин ближе. Сечин – это ежедневный герой его повестки дня. И, в общем, человек, который готов 24 часа в сутки шептать ему в уши. Ковальчук, естественно, нет. Ковальчука я бы отнес на второй план в том смысле, что кооператив «Озеро» и банк «Россия» уже давно в прошлом. Да, естественно, Ковальчук отвечал за экономический блок, в каком-то смысле геополитический… Это история с общением… Китай, Восток и так далее… Это его кусок. Но надо понимать, что и Сечин с самого начала этим занимался. Я помню, как он притащил Чавеса. Венесуэла и эта вся история – это Сечин. И вообще не надо преуменьшать. То, что он спрятался сегодня, якобы он директор нефтяной компании, – это совершенно не меняет картину.
В политбюро, собственно, очень много людей. Вы не поверите, но такие люди, как Ротенберг, который работал учителем физкультуры, и остальные тоже туда входят. Всякие финансисты. Я имею в виду «Газпромбанк», который принадлежит Ковальчуку, но там есть люди, которые имеют собственное мнение. Это тот же Костин. Надо понимать, что некий экономический правительственный блок в меньшей степени внедрен во внутреннюю структуру, но все-таки это Набиуллина, премьер-министр и разные козаки, медведевы и прочие. Не забываем о них.
– Сергей Викторович, много лет зная Путина, вы посмотрели на него – что можно сказать о его внутреннем состоянии?
– Ну, я говорил, что Путин – фаталист. Он раздираем коалициями, кланами. И это видно. Это человек, который не любит что-либо делать. И в данном случае у него просто нет шансов не делать. Понимаете? Он уставший, изможденный. Ему надо, с одной стороны, бодрить… Обратите внимание: если вы видели какую-нибудь прямую линию с народом или еще что-нибудь, это шутки-прибаутки. Вот это его жанр. А вот это: «Вставай, страна огромная» – это не его жанр. Понимаете?
– Да.
– И всегда тяжело играть не свою роль. Поэтому, на мой взгляд, это был типа человек, который устал от жизни. Я действительно очень хорошо его знаю, очень много общался. И это человек, который так выглядел в тяжелых ситуациях, в каких-то внутренних конфликтах и так далее. Условно говоря, в четыре часа ночи на кухне, на даче. Нервный, скованный, злобный, агрессивный и в то же время растерянный. это знакомо. Это не что-то новое. Я его не впервые таким вижу.
– Я увидел три важнейших тезиса во время этой речи. В России объявляется частичная мобилизация. Второе: Россия собирается провести так называемые референдумы на временно оккупированных территориях. И третье: мы присоединим эти территории к России и, если вы, сволочи, будете дальше туда лезть, мы применим ядерное оружие. Вы так услышали все?
– Надо запомнить этот день. Это очень важно. По сути, если заглянуть в историю, в апреле 1944 года был открыт второй фронт (датой открытия второго фронта во Второй мировой войне считается высадка англо-американских экспедиционных сил в Нормандии, которая состоялась 6 июня 1944 года. – «ГОРДОН»). Если говорить об участниках этого конфликта, то он пополнился еще двумя. Если [раньше] это был прямой конфликт с Украиной, то сегодня это открытие второго фронта с НАТО, так называемым коллективным Западом, и третье – это начало войны против собственного российского народа. Народ топил за «крымнаш», но на войну не собирался. И если людям, которые сидят в лагерях строгого режима, все равно, куда прогуляться с четвертаком на шее… Они воевать-то, понятно, не собираются. Но так, прогуляться – почему бы и нет?
– Свобода.
– Понятно, что нет личного состава, нет обученных военных. И с точки зрения войны для Украины, на мой взгляд, это большая поддержка. В том смысле, что на сегодня он предлагает войну с НАТО. Очень примитивная история. «Мы объявляем эти территории нашими. Соответственно, если здесь что-то происходит, мы готовы…» Это открытая война. Следующий этап – мы объявляем войну всем и всему миру. Пока это такие предупреждения… Но, поверьте мне, НАТО и западные страны воспринимают это вполне серьезно. Никто там дремать не собирается, это время прошло. Это не вопрос газовых войн. Все поменялось.
Собственно, мы уже видели, как пылали военкоматы. Но это просто призывники, это те, кто должен. Еще была возможность отказаться, не идти на фронт. Но сегодня он объявляет войну с собственным народом. Речь идет о якобы 300 тыс. резервистов. Но на самом деле, чтобы 300 тыс. призвать… Я не буду сейчас оценивать их боевую мощь… Это «мясо», понятно. И я не уверен, что Путин сам до конца это понимает. Потому что Путин – человек не военный. Он вообще к армии имеет мало отношения.
– А что для него вообще человеческая жизнь? Он понимает, что это ценность?
– Это хороший вопрос. После того как Путин впервые переступил порог первого корпуса Кремля, он меня потряс… Это был момент после Ельцина… Несмотря на все издержки, коллектив был советский. А здесь приходит паренек, который типа между делом пробрасывает какие-то странные вещи. В это трудно верилось даже мне тогда. Была такая ситуация, если помните: управляющий делами Павел Бородин принял на работу безработного, бездомного, брошенного Путина вместе с Сечиным.
– Пал Палыч.
– И даже дал квартиры. И если вы помните, была такая интересная история: Бородина, который поехал на инаугурацию, арестовали в Америке.
После ареста Бородина в США Путин мне сказал: «Надо тюкнуть его по голове чем-нибудь тяжелым, завернуть в ковер, погрузить в частный самолет, привезти и здесь похоронить. Мы так много раз делали».
– Да, конечно.
– Причем его арестовали по запросу Швейцарии.
– Потом перевезли в Швейцарию.
– Да, потом экстрадировали в Швейцарию, а потом отпустили под залог. И это был 1991 год. Так как я Бородина очень хорошо знал…
– 2001-й, наверное.
– Да, 2001-й. А я как сказал?
– 91-й.
– Прошу прощения. Конечно, 2001 год. Ко мне обратилась его супруга – я помогал с адвокатами. Как помогал? Просто платил адвокатам. Особо не погружался. И мы встречаемся совершенно по другим вопросам. И он мне говорит: «Слушай, а как Паша там? Все нормально?» Я говорю: «Ну, конечно, все нормально». Коротко скажу, в чем суть: зять Бородина открыл счет в банке под его именем, загнал туда деньги… Бородин вообще узнал об этом в тюрьме. Я просто знаю детали. И в итоге его поэтому и отпустили. Никакого суда не было. Была известная прокурор Карла дель Понте, которая разобралась с этим. И, собственно, его сначала отпустили под залог, а потом он вернулся на работу. И Путин мне говорит: «Ну как там? Ты занимаешься?» Я говорю: «Ну да, помогаю. А че там заниматься? Есть адвокаты – они занимаются. Как я могу в Швейцарии заниматься?» Он говорит: «Ну все нормально там? Хорошо. Ну пойдем выйдем». А у него выход в кабинете напрямую к лифту.
В общем, такая конструкция в первом корпусе Кремля, где основной кабинет. И два лифта, куда никто не имеет доступа, кроме его личной охраны. Мы заходим в лифт, он нажимает кнопку и «стоп»: «Слушай, а у тебя ребята там надежные?» Я говорю: «Надежные, нормальные». – «Ты понимаешь, что Паша столько уже наговорил в Америке? Мы себе представить не можем. А сколько он еще наговорит в Швейцарии?» Я говорю: «В смысле? А что он наговорит-то? Как он прачечными заведовал? Че он такого наговорил? Не понял. Че у него там за секреты?» – «Короче, если у тебя там ребята надежные…» Я говорю: «Понятно. Что надо сделать-то?» Просто дословно, цитата, он мне говорит: «Тюкнуть его по голове чем-нибудь тяжелым, завернуть в ковер, погрузить в частный самолет, привезти и здесь похоронить». «Мы так много раз делали», – говорит. Зная его с 1990 года, это первый раз, когда я был не в легком шоке, а в трансе. И он, понимая, что я совершенно онемел, говорит: «Да ладно-ладно. Все нормально. Разберемся».
– И это человек, который его взял на работу.
– Да. Все знают, что сделал Павел Бородин для него. Это, кстати, вопрос к тому, что он никого не сдает… Это все миф. Но вы спросили о другом – его отношении к жизни. Он мне говорит: «Он там, не дай бог, чего-то такого наговорит. Поэтому пусть его тюкнут по голове, труп сюда привезут в ковре. Мы так много раз делали». Что называется, слово – не воробей…
– Кошмар.
– И потом он понял, что он погорячился. И пытался очень долго меня на разные темы… Это одно. Второе: общаясь впоследствии с ним и его женой, помню еще такой сюжет. Уже десятки тысяч людей погибло. И вопрос отношения его к жизни и смерти очень важен. Это не вопрос праздный.
– Уже сотни тысяч.
– Ну, возможно.
– В одном Мариуполе мирных жителей 87 тысяч погибло.
– Что я могу сказать? Это катастрофа. Но это важно понимать. Я помню такой сюжет. Мы как-то сидели на кухне, выпивали. Что-то было такое, что мы должны были открыть бутылочку вина и выпить. И мы выпили, действительно, по паре фужеров. Я говорю: «Ну давай еще выпьем». А Людмила мне говорит: «Я тебя прошу, не надо, не наливай». Он говорит: «Ладно, все нормально. Я буду пить. Давай выпьем. И ты с нами». Его понесло немножко. И, значит, выпили, потом Людмила в слезы, ушла… Пьем Pétrus. Понимаете?
Смогут ли власти РФ организовать мобилизацию? Если они зэков собрать не смогли, как вы думаете, они живых-здоровых людей смогут собрать?
– Угу.
– Хорошее, прямо скажем.
– Не Romanée-Conti, но тоже ничего.
– Но тоже ничего, да. В общем, расходимся. Людмила рыдает. Я говорю: «А что случилось? Что ты так переживаешь?» Она говорит: «Нельзя ему пить. Ты понимаешь, какой он садист?» Я говорю: «В смысле? Что значит?» – «Ну вот он сейчас выпьет – меня начнет щипать, давить, какие-то приемы дзюдо на мне показывать. Я потом неделю в синяках хожу». Понимаете, да?
– О боже.
– Это что-то не в порядке. Вот, собственно, и впоследствии в глобальную политическую жизнь Путин привнес давно забытые и не так широко распространенные политические убийства, убийства за рубежом. Я сам был, собственно, мишенью для покушений. Поэтому я прекрасно понимаю, как это работает. Ну и мы знаем огромное количество случаев, включая отравление полонием. Но просто мы сегодня привыкаем. Люди ко всему привыкают, и политики привыкают… Скрипали… Для Путина вопрос человеческой жизни… Он даже открыто это говорит: «Они такие-сякие, а у нас Родина. Мы против». И вот, собственно, чтобы было понятно: всегда есть некий политический портрет и есть человеческое лицо – или не человеческое, но тем не менее есть персонаж. И вам этого никто не скажет, если вы, что называется, лично не…
– Возвращаясь к его речи. Сергей Викторович, частичная мобилизация. Они хотят призвать 300 тыс. человек. Вы верите в то, что россияне будут призываться?
– Ну, знаете, как вчера кто-то прекрасно написал в Twitter: «Если они не смогли организовать его выступление, как они хотят организовать мобилизацию?» Я абсолютно в это не верю. Я прекрасно понимаю эту прогнившую насквозь структуру. Это то, с чего мы начали: политбюро, состоящее из учителя физкультуры, его бывшего секретаря и так далее. Просто высший чин – это, собственно, директор ФСБ и секретарь Совбеза… И маршал, который в армии не служил. Эти инвалиды уже все показали. Если они зэков собрать не смогли, как вы думаете, они живых-здоровых людей смогут собрать?
– Провалят мобилизацию?
– Ну, конечно. И важно открыть третий фронт внутри. Вы не можете объяснить, что идти воевать за кусок украинской земли, который мы назвали Россией сегодняшнего дня, – это ваш святой долг. Понимаете?
– Конечно. На сегодня объединение «Весна» анонсирует массовые акции протеста по всей России. Вы верите в то, что после объявления частичной мобилизации россияне в состоянии выйти на массовые акции?
– Нет, я в это не верю. Я не думаю, что вообще это путь для России. Я просто думаю, что единственный естественный путь приведения России в какое-то иное состояние – это капитуляция в войне с Украиной. Ничего другого не может произойти. Могут быть какие-то точечные акции… Например, в Twitter сбор подписей и так далее. Но вы понимаете, в ситуации, когда там людоеды, это как бы не работает. Поэтому надеяться на то, что люди, которых гонят, как скотов, на смерть, будут выходить на митинги и бросать «коктейли Молотова», – я даже в это не верю. Да, палить военкоматы и убить двух участковых они смогут, но чего-то глобального… Это не Украина. Это забитая Россия.
– Сергей Викторович, допустим, провели референдумы. Соберут трех калек, те скажут, что…
– Опыт есть: 20 лет «выборы» проводятся.
У Патрушева может быть своя игра. Не то что он сдает информацию из-под стола Путина или секретные документы копирует и отдает в ЦРУ. Конечно, нет. Он играет в свою игру
– Те скажут, что хотят в Россию. Допустим, они объявят территорию Херсонской области, части Запорожской, Донецкой и Луганской областей территорией России. Наши Вооруженные силы продолжают штурмовать эти территории, причем штурмовать успешно, потому что в ближайшие дни должны произойти очень важные события. Не буду подробностей давать. И что? Путин применяет ядерное оружие?
– Ну, конечно, нет. Помните, я говорил: если крысу загнать в угол, она кусается? Вот, собственно, эта крыса – это он. И он находится в такой ситуации. Но надо понимать, что на этом корабле он не один. И вот эти его истории про ядерное оружие – это, как всегда, блеф… Он сам понимает, что это блеф, потому что когда человек говорит: «Имейте в виду, это не блеф»…
– Да-да.
– Это не его личное решение. И если даже он хотел бы застрелиться, я не думаю, что у него хватит духу на это. Не говоря уже о том, чтобы развязать войну. Это очередная мюнхенская речь из погреба по Skype. Вот и все. Это, собственно, месседж не нам с вами, а НАТО и всем остальным: «Слушайте, мы в тупике. Давайте что-то делать, а то мы сейчас ядреную бомбу бросим». Это просто слова, конечно. Но надо понимать, что последствия этого колоссальные. С момента выхода в эфир это уже война не только с Украиной, но и с НАТО и цивилизованным миром. Он, по сути, объявил о третьей мировой войне. И не важно, когда будет референдум. Не важно, как он будет называть территории. Запад уже сказал: «Мы этого не признаем». И было бы странно, если бы кто-то признал. Бред какой-то.
В принципе, он мог давно уже Луганскую и Донецкую область признать и сказать, что это наша территория, но это ни на что не влияет. Он выстрелил свой последний холостой патрон. Это крик о помощи, как ни странно, в виде каких-то переговоров. Наверняка у него есть какие-то люди, которые, может быть, по собственной инициативе на Западе пытаются с кем-то что-то. Думаю, что это примерно выглядит так: «Жару недостаточно. Передайте шефу, что войны с Украиной в Херсоне недостаточно, чтобы начать переговоры в Вашингтоне. Надо поддать чуть-чуть. Пару маловато».
– Интересно.
– Да. И он с этим выходит. Это посыл. Это не про войну.
– Мне приходилось слышать, что в окружении Путина есть один из самых близких ему людей, который находится на связи с американцами, который сдает многие вещи американцам. И называется даже фамилия Патрушева. Так может быть?
– Патрушев был в Америке многократно. У него был всегда контакт по линии спецслужб. Естественно, Патрушев считает Путина совершенно ниже плинтуса и никаким не президентом. Я бы так сказал: у Патрушева может быть своя игра. Не то что он сдает информацию какую-то из-под стола Путина или секретные документы копирует и отдает в ЦРУ. Конечно, нет. Он играет в свою игру. Это было всегда, всегда была конкуренция. Он пытался как можно больше получить влияния в силовом блоке. И на сегодняшний день, думаю, Патрушев, учитывая, что последние три года Путин находится в погребе и периодически тычет в компьютер, отличается позиционно. Просто он живьем с людьми всегда. И он может общаться, он может сколачивать какие-то коалиции. В этом смысле – да. Насчет «сдает» – я не думаю. Потому что все-таки Патрушев – советский кагэбэшник. И на восьмом десятке сдавать ему что-то поздно.
– Много разговоров, конечно же, идет об окончании войны. И главный вопрос – когда война закончится? Практически все знающие люди говорят, что это долгая история. Это могут быть годы. Недавно я делал интервью с бывшим послом США в Украине Джоном Хербстом. И он сказал, что война может длиться и 10 лет. У меня есть какое-то интуитивное ощущение, помноженное на анализ, что война может закончиться через месяц-два. Мне кажется, что вся российская государственность покатилась с горки. Это закончиться может вообще в один день. Успехи украинской армии, невозможность России сдерживать атаки и поражение Путина на внутреннем фронте создают для этого предпосылки. Как вам кажется после путинской речи, когда закончится война?
– Конечно, я понимаю, что посол, имея опыт Приднестровья и других замороженных конфликтов… Собственно, горячая фаза и последнее контрнаступление украинских Вооруженных сил, несомненно, ведут войну к завершению. Во-первых, это война на истощение. И российская армия была истощена до начала войны, а на сегодняшний день ее просто не существует. Есть остатки. Ну, представьте: больше тысячи километров линия фронта, есть 150 тыс. бойцов-пехотинцев. Войну-то они отыгрывают, а даже не артиллерия и системы залпового огня. И, в общем, как они продвинутся: туда или обратно – так война и идет. А не как Путин по телевизору выступает.
Поэтому я бы все-таки сказал: да, действительно, это другая война. Это не Приднестровье. Может быть, на каком-то этапе может заморозиться конфликт. Но не война заморозится, не война будет тянуться 10 лет. Я не уверен насчет двух месяцев: Украине недостаточно на сегодняшний день, к сожалению, современных вооружений. И все это понимают. Но тем не менее эти успехи [украинской армии] и провалы в российской обороне вполне укладываются в эту цифру, в пару месяцев.
Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Ужасный конец для Путина, а не бесконечный ужас для несчастной России, которая была Путиным за 23 года разграблена, подавлена, уничтожена.
Если, условно говоря, российская армия будет сдвинута к границам хотя бы 24 февраля, то это окончание войны. При посредничестве всяких международных сил, если ООН к тому времени еще будет существовать… Много будет желающих попосредничать. Но, в принципе, это решение внутренних проблем России. Очевидно, это смена режима. Это не уход Путина. Путин – это не Сталин. Уход Путина не меняет конструкции и ничего другого. Это некий имиджевый собирательный образ. Путин узнаваем, он 20 лет сидит, и мы все думаем, что все, что он говорит, – это он так думает. На самом деле все по-другому. Эти люди никуда не денутся без реального проигрыша в войне с Украиной. Но еще раз возвращаясь к тому, что с сегодняшнего дня это может быть и горячая фаза третьей мировой войны. Потому что с сегодняшнего дня НАТО, Украина и российский народ – невольно союзники. Поверьте мне, если в войне против украинских Вооруженных сил Путин и его армия не устояли, странно будет, если они смогут устоять перед таким натиском. Колебания в поставках [оружия Украине] сегодня закончились.
– Я вам задам последний вопрос. Путину конец?
– Ну, очевидно. На самом деле Путину конец наступил 24 февраля. Его просто с 24 февраля не существует… Если бы это был какой-нибудь достойный генерал времен Советского Союза, он бы просто застрелился. Но тем не менее ему приходится играть эту роль, ему совершенно несвойственную и незнакомую, делать такого рода заявления. Он не может хлопнуть дверью и уйти. Это даже не Горбачев. Это не Ельцин. Он не может сказать: «Я устал – я ухожу». Он в ситуации, которую он описывал пророчески, – крыса в углу. Кроме как тявкать и кидаться вперед, у него никакой другой идеи нет. Эта иллюзия, что Путин – царь, который все решает и раздает команды, кому куда грести, – это миф. Миф, который всех до определенного времени устраивал. Почему Путин 20 лет у власти? Очень многие говорят, в комментариях к моим интервью пишут: «Вы нам рассказываете, что Путин – такой дурак, но с 1999 года он у власти». Дело в том, что Путин не у власти, Путин раздал власть всем. Раздал, собственно, вотчину всему окружению, которое и решает, что будет. Решало. И если бы 24 февраля не наступило, я бы сказал, что он и 10 лет так просидел бы. Он устраивал всех. Это человек, который никогда не говорит «нет». Он понимает, что ему просто незачем говорить «нет». Представьте, он в Геленджике купался в своих аквабарах, акваваннах – и вдруг начинает войну. Вы понимаете себе уровень падения?
– Ну давайте все-таки спрогнозируем. Как закончит Путин?
– Я очень верю, что это будет международный трибунал. Причем это не мое желание, я просто вижу, что это… Как я говорил, Путин в этом смысле человек ведомый. Он фаталист. Ему все равно, как, куда все катится. Такие люди, собственно, узнают о том, что с ними произошло, последними. Поэтому представить себе, что кто-то будет за Путина зарубаться в его небольшой компании кооператива «Озеро»… Я просто знаю всех из этого окружения, и я таких людей там не вижу.
– Как говорил когда-то Анатолий Михайлович Кашпировский: «Плывите по течению». Посмотрим, куда это течение его вынесет.
– Ну, он плывет всю жизнь. Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Ужасный конец для Путина, а не бесконечный ужас для несчастной России, которая была Путиным за 23 года разграблена, подавлена, уничтожена и втянута, по сути, в третью мировую войну.
– Сергей Викторович, спасибо вам за интервью. С вашего позволения, пойду выпью хорошего вина за ужасный конец Путина.
– Давайте. Я тоже. Поздравляю всех православных с Рождеством Пресвятой Богородицы. Слава Украине.
– Героям слава.
