ГОНЦЫ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Под Варшавой прошел Съезд народных депутатов, признавший право россиян на вооруженное сопротивление Кремлю
10 ноября 2022
Илья АЗАР, специально для «Новой газеты Европа»
В начале ноября в Польше прошел трехдневный Съезд народных депутатов – именно он, по задумке организовавшего его бывшего депутата Госдумы Ильи Пономарева, должен в будущем подхватить выпавшую из рук Владимира Путина власть. Во время войны живущий в Киеве Пономарев выступил за вооруженную борьбу россиян с Кремлем и всячески популяризирует эту идею. На съезде экс-депутат, его бывший коллега по Госдуме Геннадий Гудков, экс-советник Путина Андрей Илларионов и еще два десятка менее известных делегатов приняли Акт о сопротивлении, признав вооруженную борьбу правовым методом борьбы и заслушали обращения к съезду с требованием ликвидировать Путина. За съездом Пономарева, которого многие считают провокатором и авантюристом, а он себя сам – как минимум Лениным, наблюдал журналист Илья Азар.
На крыльце придорожной гостиницы под Варшавой курили делегаты первого Съезда народных депутатов и журналисты. Мероприятие начиналось на следующее утро, а пока вдохновитель Съезда Илья Пономарев поделился с курильщиками тревожащей его дилеммой: какую песню выбрать в качестве гимна для будущей свободной России, чтобы включить ее перед началом съезда.
Рабочих варианта было два: «Стены рухнут» (гимн польской «Солидарности») и фаворит самого Пономарева – русская революционная «Дубинушка». «Я бы, конечно, предложил «Интернационал», но боюсь, на Съезде после этого останусь один», – пошутил Пономарев. Все крепко задумались, и только журналистка «Дождя» Нигина Бероева посоветовала Пономареву песню «Аквариума» «Поезд в огне».
Вскоре делегаты Съезда разошлись по номерам, а на следующее утро в торжественном зале заседаний их встретила тишина, ведь определиться с гимном новой России, сказал мне потом Пономарев, ему так пока и не удалось.
Фальшивый дворец
Если бы кто-то вдруг захотел посмеяться над Пономаревым или сразу над всем Съездом народных депутатов, то экс-депутат Госдумы сам подарил нахалам для этого отличную метафору. Накануне и во время Съезда организаторы всем рассказывали, что выбранный ими для заседания симпатичный белоснежный дворец в Яблонне (деревня в 30 километрах от Варшавы) был местом, где в конце 80-х годов проходили знаменитые переговоры между властями социалистической Польши и профсоюзом «Солидарность».
«Это историческое место! Именно здесь начался процесс «Круглого стола», тут было начало конца Холодной войны, начало конца советского владычества в Европе и ее раскола на два противоположных лагеря», – не без пафоса начал свою вступительную речь на Съезде Пономарев.
Некоторые СМИ успели так и написать, но более пытливым журналистам удалось выяснить, что в Яблонне только собирались проводить переговоры, и хотя во дворец даже привезли круглый стол, оппозиционеры поссорились, и историческое событие началось позже, уже в Варшаве.
Организаторы якобы узнали об этом, уже приехав в Польшу, поэтому экстренно менять место проведения не стали. Понять их, конечно, можно, ведь зал в Яблоннском дворце прекрасный: круглый, белоснежный, с позолоченной лепниной, высокими зеркалами и фреской с голубым и слегка облачным небом на потолке.
«Главное, что люди смогли договориться в ходе того круглого стола, и это пример, которому надо учиться у наших польских коллег и постараться сделать тоже самое! Получится ли? – продолжал Пономарев, стоя за трибуной, накрытой бело-сине-белым флагом российской оппозиции. – Честно скажу, есть большие сомнения. Но я абсолютно убежден, что власть в России неизбежно падет. Дни Путина сочтены, и от того, как эффективно мы будем работать, зависит Россия будущего».
К сожалению, дворец в Яблонне, кажется, чаще принимает свадьбы, чем эпохальные политические мероприятия, поэтому работать на съезде было непросто. Местный wi-fi из-за организованной «Утром февраля» (YouTube-канал Пономарева) прямой трансляции не работал. В первый день в зале не ловил даже мобильный интернет, поэтому делегат Максим Мотин, который считал голоса в Zoom, большую часть съезда провел за дверью, где была хоть какая-то связь. Впрочем, сам Zoom-чат, через который в съезде принимали участие более трети делегатов, постоянно «отваливался».
У участников Съезда на столах не было микрофонов, а также табличек с их именами, которые бы очень пригодились, ведь большинство из делегатов не имели друг о друге ни малейшего представления. Удаленным делегатам работать было еще сложнее – им постоянно забывали отправить актуальные версии документов.
«После 24 февраля политическая борьба – это больше не право, это обязанность, это наш долг. Мы хотим сделать так, чтобы здесь не было начальников и подчиненных, пехоты и тех, кто ее ведет вперед. Здесь все равны, а главное, что все наши действия настроены не на разговор, а на результат», – сказал Илья Пономарев в начале трехдневного форума, на котором делегаты предсказуемо только говорили и голосовали.
Выступавший следом за Пономаревым мэр Яблонны Ярослав Холопский напомнил, что дворец всегда был в центре политических событий. «Мы надеемся, что все, кто собрался здесь, станут основой преобразований в России. Мы всегда протягивали руку тем, у кого хотят отобрать свободу, всегда поддерживаем тех, кто находится в авангарде борьбы за нее», – сказал мэр. О том, что часть делегатов не смогла приехать в Польшу из-за проблем с получением гуманитарной визы (въезжать в страну по туристическим Варшава россиянам запретила), мэр благоразумно умолчал. Как минимум не боролся за право россиян бежать в Европу до этого и сам Пономарев.
Севшему на место мэру Яблонны показал большой палец знаменитый польский журналист и диссидент Адам Михник. Тут же на сцену вызвали его, одетого по случаю Съезда российских депутатов в толстовку «До///демся». Михник был краток: рассказал, что раньше был антисоветским русофилом, а теперь стал антипутинским русофилом, пожелал собравшимся успехов, напомнив, что «их дело – правое».
Все, кто согласился
Анонсировалось, что делегатами Съезда станут бывшие российские депутаты всех уровней и созывов. Уже на мероприятии выяснилось, что участвовать в следующих заседаниях Съезда смогут и все, кто согласится с текстом «Основополагающей декларации съезда».
Но еще до ее принятия на Съезде его делегатами как-то оказались, например, экс-советник президента Путина Андрей Илларионов и юрист Андрей Давыдов, курирующий сейчас проект «Ковчег» в Стамбуле. Оба они депутатами никогда не были. Давыдов, отвечая на мой резонный вопрос, отшутился, что депутатом Заксобрания Санкт-Петербурга его признал ЕСПЧ.
Впрочем, большинство делегатов, приехавших на съезд, действительно были когда-то в России депутатами, но, изучив список участников и понаблюдав за происходящим, сомнений у меня не осталось: в Яблонне приняли всех, кто только согласился приехать. А предлагали (некоторым настойчиво) поучаствовать многим.
Организаторы объявили, что всего на участие в Съезде было подано 94 заявки, до Варшавы доехало больше 20 человек, а вместе с онлайном в качестве делегатов зарегистрировался 51 человек.
В итоге за круглым столом в Яблонне три дня заседали, например, депутат Совета федерации (1994-1996 года) от Чукотки Людмила Котесова, депутат Ижевской городской думы (конец 2000-х годов) Василий Крюков, депутат первого состава Госдумы Александр Осовцов, не самые известные московские мундепы (2017-2022 годы) Антон Костромичев, Алексей Виленц и другие. В счетной комиссии сказали, что суммарно за делегатов Съезда проголосовали 3,8 миллиона россиян.
Хотя Илья Пономарев обещал сразу несколько делегатов из России, с родины до Съезда добралась только экс-депутат Тверского района Москвы Галина Фильченко. Не самый харизматичный депутат и раньше очень любила входить в разные организации и участвовать в любых собраниях: не стала отказываться и сейчас.
Со скандалом
Когда на второй день я попытался узнать, как зовут делегата, выступившего на съезде против вооруженной борьбы, стало ясно, что его не знают ни коллеги, ни многие люди с бейджем «организатор». Александр Осовцов вместо ответа посетовал, что делегаты так и не провели между собой политическую дискуссию, в которой стало хотя бы приблизительно понятно, у кого из собравшихся какие взгляды.
Никому не известным кандидатом оказался инженер Лев Костников, который еще в начале 2000-х годов был муниципальным депутатом Донского района Москвы, но уже много лет живет в Германии. Мне он объяснил, что в заявке на Съезд написал, что считает режим Путина «фашистским», чего организаторам оказалось достаточно.
Оппозиционером Костников никогда не был, но уверен, что имеет более чем достаточный для делегата опыт. «Мало того, что я был депутатом, но также и помощником двух депутатов Госдумы и советником префекта Южного округа, – рассказывает Костников. – Я с народом работал, занимался ветеранским движением, а это более миллиона жителей. Это основной электорат, и я знаю, чем они дышат, знаю, что они не приемлют военные методы!»
– Так ведь вы работали там 20 лет назад!
– Ну и что? Люди те же самые. И менталитет у них тот же самый, – уверяет меня Костников, который периодически прямо в зале заседаний надевал на голову шапочку.
Почему делегатов не стали представлять друг другу заранее, примерно понятно. Хорошо знакомые между собой люди могли бы устроить организованную фронду Илье Пономареву, а так демарш экс-депутата Семилукского района Воронежской области Нины Беляевой в первый час работы Съезда никто не поддержал.
В начале съезда делегаты под председательством избранного на первый день спикера Геннадия Гудкова (собравшиеся оценили бесспорную опытность экс-депутата Госдумы) быстро приняли повестку съезда. Правда, Гудков сидел спиной к экранам, на которые был выведен Zoom с онлайн-кандидатами, поэтому забыл дать им высказаться (таких фейлов за три дня работы Съезда было много).
– Извините, я поторопился, – легко признал ошибку Гудков, после чего на экран вывели Беляеву, которая почему-то сидела в темном помещении, и ее было едва видно.
Экс-депутат из Воронежской области, которая была одним из членов Оргкомитета съезда и активно рекламировала его в публичном поле, пожаловалась, что вносила через чат альтернативную структуру съезда, но ее никто не обсудил.
– Мы ее не видим распечатанной, а со слуха [такой объем] мы не можем воспринимать, – объяснил ей Гудков.
– А почему тогда не распечатали?
– Я всего лишь председательствующий, – оправдывался экс-депутат Госдумы, – Мы не видели повестку и в чем-то виноваты… Вы можете проголосовать против!
– Очень странно, что меня не подключили онлайн к заседанию оргкомитета, на котором все это вчера обсуждалось, – продолжила предъявлять претензии Беляева, которая почему-то не приехала в Яблонну, хотя из Риги это сделать довольно просто.
– А кто это, простите? – тихо спросил Гудков коллег, а получив ответ, сказал Беляевой: «Вчера тоже были перебои со связью».
Избранная от КПРФ экс-депутат Семилукского района предложила исключить из структуры съезда исполком (на самом деле Исполнительный совет) «из-за негативных ассоциаций с советским временем».
– Это вообще что? С голоса такие вещи принимать не будем! Мы проголосовали уже – предлагаю дальше двигаться, – раздраженным голосом сказал бывший мундеп из Черемушек Алексей Виленц. Как выяснилось на следующий день при передаче полномочий спикера, Виленца по фамилии Гудков тоже не знал.
Предложения Беляевой решили проигнорировать, хотя Пономарев и отметил отдельно, что вносить такие правки имеет право любой делегат.
– Мы не можем вернуть работу съезда назад, фарш невозможно превратить обратно в мясо, – отрезал Гудков, и Беляева пропала из Zoom.
Позже ее хотели вернуть обратно и выслушать, но она к этому моменту уже вышла из всех чатов и объявила Пономареву личную вендетту в своем-телеграмм-канале. «Я отказываюсь принимать участие в этом цирке, где под ширмой демократии строят новую диктатору. В Россию, построенную на принципе отключения альтернативной точки зрения, точно не хочу», – написала она. Пономарев конфликт с Беляевой объяснил ее «психологическими проблемами», учитывая десятки постов в ее телеграм-канале про Съезд в Яблонне и обещание подать на экс-депутата Госдумы в латвийский суд.
В первый же день, досидев только до обеда, Съезд покинул еще один делегат – экс-депутат законодательного собрания Вологодской области Евгений Доможиров. Свой поступок он пообещал объяснить в эфире своей передачи, но, судя по обрывочным фразам, ему не понравилось, что на Съезде было очень мало делегатов, и никто не хотел объединяться с другими эмигрантскими оппозиционными тусовками.
Обед по расписанию
Первую серьезную дискуссию на съезде вызвал вопрос о кофе-брейке. Когда Гудков объявил, что выносит на обсуждение Акт о переходном парламенте и вызывает к трибуне докладчика Пономарева, слово взял бывший советник Путина Андрей Илларионов. В последнее время он участвует в деятельности Украинского института будущего, а вот в России отношение к нему сильно ухудшилось после его нападок на Илью Яшина.
– Доклад Ильи Владимировича – серьезный и большой, и обсуждение его предстоит серьезное. Не имеет ли смысла сделать сейчас перерыв, чтобы со свежими силами заслушать и обсудить его после? – сказал он своим негромким, но очень убедительным голосом.
– Успеем ли мы тогда обсудить этот вопрос до обеда? – забеспокоился Гудков. – У нас же в 14 часов обед!
В обсуждении этой важнейшей проблемы приняли участие все лидеры Съезда. Илья Пономарев предложил перерыв не делать, чтобы «не терять темп», а всем, кто хочет кофе, посоветовал взять чашку в соседнем зале и принести в зал заседаний.
– Доклады требуют максимального присутствия участников съезда и внимательного отношения к каждому сказанному слову, – настаивал Илларионов. – Поэтому выход во время обсуждения участников был бы некорректным.
Предложение бывшего советника Путина было поставлено на голосование и 11 голосами против 4 принято. Кофе-брейк, конечно, сильно затянулся, и выйдя после него к трибуне, Пономарев саркастично заметил: «Опытные парламентарии знали, что кофе-брейк – это зло, а исполнительная власть – нет», – посмотрел на Илларионова и добавил: «Вот так вы и Путина воспитали».
Парад поправок
После обеда делегаты приняли Акт о переходном парламенте – иначе говоря, о себе. Переходный парламент, по замыслу авторов, должен взять власть после низложения Путина, управлять страной в переходный период и, подготовив свободные и справедливые выборы, уйти в небытье. «Все это нужно, чтобы когда власть сменится, мы не садились обсуждать, а уже знали с первого дня, что делать!» – пояснил Пономарев. О своем плане по приходу к власти в России политик рассказывал мне в октябрьском интервью.
Опытные депутаты Госдумы Гудков и Пономарев периодически пускались в ностальгию по минувшим дням. Гудков время от времени рассказывал коллегам свысока о том, как была устроена работа в российском парламенте, предлагал заимствовать оттуда лучшие практики. При этом регламента Съезда народных депутатов он, избравшись спикером, не знал, и Пономареву приходилось постоянно ему помогать.
– Я буду [твоим] Аршбой (этот депутат Госдумы в 2008-11 годах был главой комитета по регламенту в ГД – прим.авт.), – сказал Пономарев, и они с Гудковым понимающе захихикали.
Поскольку перед Съездом никто ни о чем (кроме нескольких членов оргкомитета) не договаривался, на заседании то и дело возникали продолжительные споры об организации работы. Например, у делегатов разделились мнения о том, нужно ли вносить поправки по обсуждаемым на Съезде документам в письменном виде для дальнейшего рассмотрения в редакционной комиссии или нужно каждую поправку обсуждать вслух на заседании.
Опытный депутат Гудков настаивал на первом варианте, а Пономарев и Илларионов считали, что нужна максимальная демократичность.
– На нас смотрят все, и от того, как мы делаем работу, будет зависеть то, будут к нам присоединяться люди или уходить. Кроме опыта Думы есть опыт Конгресса США, который несколько недель обсуждал текст Декларации независимости. Я не предлагаю делать это так долго, но наша декларация – это важнейший мировоззренческий документ о том, как мы относимся к происходящему в стране, – сказал экс-советник Путина.
Следующие часов пять или шесть делегаты вносили поправки в текст Основополагающей декларации.
Поменяли порядок фраз в преамбуле, убрали слово «процветание» по отношению к будущему России, «безрассудную политику» заменили на «преступное действие», сняли инициалы у В. В. Путина и так далее.
Следить за этим было совершенно невозможно.
– К первым пяти пунктам нет больше правок? – в какой-то момент спросил Гудков. Услышав в ответ возмущенный гул голосов, он сказал: «Да я просто так спросил… вдруг повезет».
Предложения делегатов в этот день касались не только текста декларации: депутат Костромичев из Северного Тушино, например, предложил переименовать сам Съезд. «Категорически не согласен с тем, как называется наше собрание, – сказал он. – Ни один депутат не является народным, это слово дискредитировано тоталитарными режимами от КНДР до ДНР». Делегаты послушно проголосовали за замену слова «народные» на «российские» или «независимые», но ни одно решение не прошло.
Лидером по числу отклоненных поправок стал националист Василий Крюков. Когда-то он был депутатом гордумы Ижевска, но с 2011 года живет в Германии. В предложенных документах ему очень не понравилось право народов России на самоопределение, поэтому он предложил разрешить народам самоопределяться только по неким «этническим границам». Коллеги Крюкова проигнорировали.
Не раз и не два предлагал Крюков за эти дни поправку про реабилитацию русского народа (важную тему для русских националистов), но ни разу не был поддержан.
– Даже если это правильно по существу, это будет неправильно прочитано, – отрезал Пономарев.
Интересно, что еще один русский националист Алексей Барановский стал одним из организаторов Съезда. В конце 2000-х он был координатором движения «Русский вердикт», чьим членом была Евгения Хасис, осужденная за убийство адвоката Стаса Маркелова и журналистки «Новой Газеты» Анастасии Бабуровой. Сейчас Барановский живет в Киеве, представляется украинским адвокатом и военкором, работающим с украинской стороны линии фронта.
На Съезде о прошлом Барановского спросил редактор «Соты» Алексей Обухов, но ответа не получил (мне националист позже сказал, что «если бы мог вернуться назад, то жил бы по-другому»: «Илья Пономарев был другом Маркелова, у нас было обсуждение этого вопроса, и консенсус такой, что после 24 февраля все старое – это старое, а сейчас есть одна общая задача: свалить Путина» – прим. авт.).
Илья Пономарев заверил меня, что бесконечные поправки и поправки в поправки – это и есть «нормальная парламентская работа». «Я ее ненавижу, но только так можно», – сказал он, но спустя несколько часов сам предложил обсуждать только те вещи, которые меняют смысл документа. Принятый в итоге текст Основополагающей декларации начинается с объявления подписантов, что они «стремятся к сохранению жизней и процветанию своих соотечественников, полагают аморальным дальнейшее бездействие и пассивное ожидание перемен, отвергают режим узурпатора Путина, осуждают захватнические и несправедливые войны, считают народовластие единственным приемлемым способом управления Россией и выражают нашу готовность переучредить российское государство».
Илларионов, который выделялся своим серьезным подходом к происходящему, был в восторге. Он рассказал мне, что качество собрания определяется качеством выходящих документов.
«Видели ли вы где-нибудь подобную декларацию? В плане попытки ответить на вопросы, стоящие перед российским обществом? Пока никто не предлагал ничего подобного… Это нулевая ступень воссоздания правовой системы народного представительства и государственной власти. Предстоит длительная работа, пока сделан лишь первый шаг».
Убить президента
На обед во дворце давали простую польскую еду: жареную рыбу, чечевицу, куриные ножки, вареный картофель, кислую капусту и овощной суп. Делегаты обменивались впечатлениями от начала съезда, а депутат от Северного Тушино Антон Костромичев прямо за обеденным столом высказал опасения, что всем участникам Съезда в России вот-вот припишут планы по устранению Путина.
Встревожило Костромичева Zoom-выступление депутата Верховной рады одессита Алексея Гончаренко. Сидя на фоне книжных полок, тот заявил: «Надо показать, что вы способны сделать что-то конкретное и результативное, и самым главным заданием (Гончаренко сразу поправился на «задачу» – прим.авт.) для вас является убийство Путина. Сегодня России нужен свой граф Штауффенберг (автор неудачного покушения на Гитлера – прим.авт.). Ваша задача найти в спецслужбах тех, кто сможет уничтожить диктатора, нового Гитлера XXI века», – объявил Гончаренко.
Украинский парламентарий выразил надежду, что именно среди делегатов найдется свой Вилли Брандт, который «встанет на колени в Мариуполе, Буче и Киеве и принесет извинения [Украине] от лица всего народа (Брандт, канцлер Германии, сделал так в 1970 года в Варшаве – прим.авт.)». В конце выступления Гончаренко еще раз повторил: «Главная задача – убить Путина». Одна половина делегатов аплодировала депутату Рады, вторая – попыталась слиться с мебелью.
Еще одной важной задачей для ответственных россиян Гончаренко назвал формирование Российской освободительной армии, которая «будет в будущем освобождать Россию». Но этим, впрочем, и так давно занимается Пономарев. Сразу после Гончаренко по Zoom к делегатам обратился Цезарь, боец легиона «Свобода России», который курирует Пономарев. У небритого мужчины с худым лицом и собранными в пучок длинными волосами, по словам Пономарева, не осталось в России близких, поэтому он единственный открыто выступает от имени легиона. Недруги Пономарева, впрочем, считают, что дело в другом: легион «Свобода России» — это PR-проект властей Украины и реальных боев не ведет.
«Честь имею, дамы и господа, – обратился к собравшимся Цезарь. – Кремлевская диктатура не оставила нам, гражданам России, ни единой возможности для мирной смены власти. Мы не хотим быть ни активными пособниками, ни молчаливыми соучастниками и поднимаем свое оружие для защиты Украины и для освобождения России от тирании. Мы ведем праведную борьбу, которая обязательно закончится водружением нашего прекрасного флага над Кремлем».
В тот же день в духе Гончаренко выступил перед делегатами Съезда и создатель движения «Артподготовка» Вячеслав Мальцев. Многие в оппозиции считают считают его провокатором из-за его настойчивых объявлений «революции» в России 5 ноября 2017 года. Существовала она только в голове Мальцева, но сам он незадолго до этой даты уехал во Францию, а вот поверивших ему людей задержали и отправили на долгие сроки в тюрьму. «Сейчас идет война, и она дала нам очередной шанс на революцию. Главная цель – физическое устранение Путина», – сказал Мальцев, выступив в поддержку вооруженного восстания.
Сопротивление
– Доброе утро! Все подготовили поправки? – строго спросил делегатов Геннадий Гудков, появившись в проходе автобуса, который вез делегатов из отеля в Яблонну во второй день Съезда.
Автобус задрожал от нервного смеха, а экс-депутат пообещал двойную порцию на обеде тем, кто ответит отрицательно. Кто-то обратил внимание Гудкова, что Илларионова с утра никто не видел.
– Может, и хорошо! Тогда сегодня быстро закончим, – сказал Гудков и усмехнулся в усы.
Пока автобус ехал в Яблонну, делегаты обсуждали критические отзывы, которыми запестрели соцсети после первого дня съезда.
Гудков признал, что надо было Мальцеву заранее сказать: «Старик, мы все понимаем, но давай к терактам по всему периметру не призывать». «Но не успели, недоработка», — расстроился экс-депутат.
Обсудили в автобусе и перспективы Съезда: Гудков высказал предложение, чтобы членами Съезда народных депутатов были не только бывшие, но и будущие депутаты (то есть вообще желающие). Костромичев из Северного Тушино поделился идеей ввести рейтинговое голосование: чем статуснее депутат и чем ближе к настоящему моменту был его срок, тем больше баллов стоит его голос. Гудков идею не одобрил, назвал ее «депутатским апартеидом» и захохотал.
Во дворце в Яблонне для начала выбрали нового председательствующего – бывшего муниципального депутата из Черемушек, а ныне жителя и гражданина Израиля Алексея Виленца. Известный своим плохим характером депутат накануне жаловался мне на излишнюю мягкость Гудкова, но сам к ответственной роли оказался не готов. Он с ходу предложил проголосовать за принятие Акта о сопротивлении, забыв дать слово докладчику и устроить сессию вопросов и ответов.
Для Ильи Пономарева Акт о сопротивлении был ключевым документом всего съезда. Скорее всего, ради него все и затевалось, а концепция Акта об освобождении СМИ или обсуждение новой Конституции (которыми Пономарев и вовсе манкировал) были лишь необходимыми декорациями. «Сам ход исторических событий определяет необходимость Акта о сопротивлении! Началась широкомасштабная война, и стало очевидно, что никакие мирные акции при преступном путинском режиме не работают, – рассказывал с трибуны Пономарев, – Съезд констатирует, что силовое сопротивление и вооруженная борьба – единственное, что осталось российскому народу для того, чтобы что-то изменить».
Он цитировал розданный делегатам документ, в котором силовые методы сопротивления назывались законными, а борцы с путинским режимом признавались военнопленными.
– А какие методы входят в силовое сопротивление? – спросила экс-глава Красносельского совета Елена Котеночкина.
– Все [методы] входят. Недопустимо только, чтобы участники сопротивления делали что-то, что угрожает мирному населению, – ответил Пономарев.
– Включая вооруженное? – уточнила Котеночкина. Поддерживать борьбу с использованием оружия она не хотела. В самом начале съезда она вообще просила убрать Акт из повестки. «Мы же не можем гарантировать гражданам, которые будут следовать рекомендациям из Акта сопротивления, что мы вообще придем в каком-то виде к власти», – говорила она тогда.
– В первую очередь, вооруженное, – ответил воинственный Пономарев, который прийти к власти в России, несомненно, надеется.
В ходе дискуссии выкристаллизовались два полюса. Если депутат Костников сказал, что ни в коем случае нельзя поддерживать вооруженную борьбу, то проживающий в Израиле Александр Осовцов оказался неожиданно кровожаден.
Он настаивал, что нужно призывать к убийству пособников режима, причем не только представителей спецслужб.
– Я не ездил в Вильнюс [на Форум свободной России], потому что у меня есть и другие дела кроме того, чтобы разговаривать. Меня всю жизнь тянет к приморским партизанам, а попадаю я постоянно на Конгресс интеллигенции, – сказал Осовцов. – Меня интересует, чтобы мы поддержали уничтожение врагов, которые являются врагами, но отношение к ним, как к врагам, до сих пор социально и политически поддерживается немногими. Предлагаю считать, например, Добродеева и Сечина законными целями.
Пономарев в ответ вообще предложил привязать список легитимных целей к Акту о люстрации (в котором перечислены категории, к которым в общей сложности относятся миллионы людей), но это его предложение было отвергнуто.
Делегат Костников сказал, что если документ, призывающий к вооруженной борьбе будет принят, то он решит оставаться ли в «команде» Съезда. Не поддержала вооруженную борьбу, конечно, и приехавшая из Москвы Фильченко. Хотя делегат из российского города Глазов по Zoom высказался иначе: «От лица живущих в России, скажу, что все ждут решительных действий. Нужно принимать акт в таком виде, как он есть. В нем нет никаких радикальных вещей, а тем, кому кажется, что есть, я призываю приехать в Россию».
После того, как Гудков пообещал поддержать документ только в случае серьезной правки, а Илларионов заявил, что «нужна переработка документа» для различения силового и вооруженного сопротивления, лидеры Съезда объявили о приеме поправок и удалились для редактуры.
Без них снова проявилась абсолютная беспомощность рядовых делегатов. Пока они изучали перечень первоочередных актов для будущего переходного правительства, никто не понимал, подготовлены ли кем-то уже эти документы, можно ли список дополнять.
Посреди неловкого обсуждения в зал, запыхавшись, ворвалась юрист Елена Лукьянова и объявила: «Господа, я пришла рассказывать о Конституции!» Выйдя на трибуну, она похвалила написанную в 1993 году Конституцию за то, что она была подготовлена «по очень высоким стандартам» и «круче многих европейских конституций», рассказала, что юристы давно работают над улучшением ее недостатков и предложила всем делегатам подумать над изменениями. Потом Лукьянова ушла, а депутаты с обреченностью в глазах вернулись к перечню.
Когда «взрослые» вернулись, все поправки быстро приняли (например, единогласно проголосовали за удаление дефиса из документа), а за Акт сопротивления проголосовал даже Костников. Его устроила следующая формулировка: «Съезд Народных Депутатов признает право на восстание, сопротивление угнетению и борьбу против узурпаторов власти, как естественное право, которым обладают народы России».
Выборы и ужин
Самым безумным событием всех трех дней (а конкуренция была серьезной) стали выборы в Исполнительный совет съезда. По словам Пономарева, тот будет заниматься организационными вопросами (фандрайзинг, взаимодействие с правительствами зарубежных стран и регионами России).
– Никто не присваивает права делать высказывания от лица Съезда, который формирует совет и слушает его отчет. Это не начальники или вип-персоны, которые в ареопаг и космос улетают, – заверил он делегатов.
Участники Съезда долго обсуждали, нужно ли вообще избирать Совет, если тот должен лишь осуществлять технические и представительские функции между заседаниями.
Пономарев однако настоял на своем и предложил включить в него 11 человек, которых Виленц тут же окрестил «11 друзьями Оушена», но кто в таком случае Оушен, осталось непонятным.
Вслед за этим делегаты съезда начали выдвигать друг друга: Костромичев предложил Виленца, а Виленц – Костромичева и так далее. Котеночкина, Костромичев и Виленц при этом взяли самоотвод, после чего в списке кандидатов осталось лишь 15 человек. Тогда Осовцов предложил переголосовать, чтобы в Совете было 15 членов, и не было «грустно тем, кто не пройдет». Когда все уже вроде согласились, слово взял Андрей Давыдов:
– Так как безальтернативные выборы – это недемократично, то чтобы сломать всем карты, я беру самоотвод.
Пономарев, услышав это, обхватил лицо руками.
– Тогда я готов отозвать свой самоотвод, чтобы снова было 15 человек, – заявил Костромичев. Следом Осовцов поставил на голосование поправку, чтобы в исполнительном совете состояло человек, сколько выдвинулись, но она не прошла. Потом все очень долго обсуждали идею Пономарева о рейтинговом голосовании, которую в итоге и приняли. Наконец, к ужину второго дня членами совета были избраны Пономарев, Гудков, Илларионов, Лукьянова, Марк Фейгин, Андрей Сидельников, Петр Царьков, Елена Истомина, Котесова, Осовцов и Цезарь.
Окончание второго дня работы съезда решили отметить торжественным ужином в Яблоннском дворце. Там, где днем наливали кофе и раздавали книгу Пономарева на английском языке «Должен ли Путин умереть?», накрыли белыми скатертями столы. Кормили скромно: паштет на закуску, тыквенный суп – на первое и мясо с морковью и клецками на второе. Каждому столу было положено по одной бесплатной бутылке водки и красного вина.
Не успели бутылки опустошиться, как с речью к собравшимся обратился Пономарев:
– Говорят, что чтобы человека узнать, надо с ним выпить. После этих двух дней я понял, что в нашей стране, чтобы узнать человека, надо попасть с ним на съезд.
Мы – настоящие, и не просто настоящие, а классные! Я уверен, что когда-нибудь [об этом] будут написаны книги «Краткий курс истории революционного движения», мирного или силового.
– И вооруженного! – крикнул кто-то из делегатов.
– Я хочу выпить за всех тех, кто сюда приехал, особенно из России, – продолжил Пономарев. – И еще за тех, кто участвует в онлайне. Я уверен, что совсем скоро мы на Красной площади, где окажемся без всяких «абрамсов», поднимем бокалы, в том числе с украинскими друзьями! За нашу общую победу!
Когда ужин уже заканчивался, кто-то нашел на сайте Первого канала только что показанный в эфире сюжет про Съезд народных депутатов. Делегаты и гости съезда бросились смотреть сюжет, скапливаясь по 4-5 человек у одного мобильного.
– Больше сюда не приеду, – в шутку возмущался потом Мотин. – Два дня сидел, а меня ни разу даже не показали!
Люстрируй всех
На завершающий день съезда осталось уже совсем немного делегатов, а после того, как прямо во время заседания встали, попрощались и уехали в аэропорт еще несколько участников Съезда с правом голоса, в Яблоннском дворце осталось лишь 11 человек.
Это не помешало Илье Пономареву представить проект Акта о люстрации. «Его смысл не в наказании. Тех, кто работал на режим, кто, грубо говоря, не служил в СС, но был частью властной машины, – к сожалению, от 1 до 1,5 миллионов. Массовые репрессии допустить невозможно, но мы этим людям говорим: «Друзья, мы видели, чем вы занимались все это время. Теперь вы больше не будете иметь отношения к власти, но живите своей жизнью, и пусть вас мучает совесть. Охотой на ведьм заниматься не будем, поэтому это акт национального примирения», – объяснил Пономарев.
При обсуждении проекта снова всплыла Нина Беляева, которая этот текст готовила и теперь обвиняет Пономарева в краже своей интеллектуальной собственности. Впрочем, участников съезда качество этой собственности не устроило.
– Почему нет лиц этого режима? Доверенных лиц Путина, творческих людей, призывавших за него голосовать? Они получали преференции и финансы от этого режима. В какую категорию входит Чулпан Хаматова? – едва ли не первый раз за весь Съезд заговорил давно живущий в Лондоне лидер движения «Говорите громче» Андрей Сидельников. Он не был делегатом Съезда, но как человек, много лет агитирующий за санкционные списки, не смог промолчать.
– Агитировать за Путина – это не преступление, – миролюбиво ответил Пономарев. – Может, только те, кто предлагали сделать Путина царем…
– А высказывание, что Северная Корея лучше, чем революция? – не унимался Сидельников.
– Это оценочное мнение, и вносить это в проект нельзя, – отрезал Пономарев.
Кто-то вспомнил, что в списке не хватает сотрудников ФСИН, членов избирательных комиссий и многих других категорий граждан. Котисову не устроило, что не прописаны права и обязанности комиссии, которая исключает из люстрационных списков. Пономарев ответил, что все эти претензии принимает, но уточнение категорий будет сделано ко второму чтению:
– Лучше трактовать расширительно, чтобы парламент потом сократил, потому что нам надо прекратить войну и людей стимулировать к тому, чтобы они оттуда откалывались.
Бывшему руководителю Объединенного гражданского фронта в Петербурге Ольгой Курносовой, наоборот, не понравилось, что документ предлагает люстрировать всю правоохранительную систему целиком:
– Как после этого страна может вообще существовать? Делаем вывод, что коллеги вообще не задумывались над этим вопросом. И это при том, что многие категории не вошли, хотя российский тоталитаризм возник не сегодня и не вчера, и очень многие в нем принимали участие, – сказала она.
По словам Елены Лукьяновой, принимать такой сырой документ в первом чтении нельзя категорически:
– Давайте приведем документ в порядок и не будем позориться перед Европой, – раздраженно сказала юрист.
Пономарев же настаивал на принятии Акта в первом чтении:
– Не зря Первый канал сделал практически нейтральный репортаж, как будто о съезде «Единой России». Я уверен, что до [властей РФ] новые правила игры будут доведены, поэтому лучше не затягивать, и на следующий Съезд надо уже вносить документ пригодный для принятия во втором чтении.
Покинувшая Съезд Беляева в своем канале утверждала, что Пономарев лично добавил в ее проект фразу о том, что от люстрации освобождается «лицо, которое устранит физически или доставит в международный уголовный суд Путина Владимира Владимировича», но этот пункт на Съезде вообще не обсудили.
После долгих споров документ-таки приняли 16 голосами против 13, а Осовцов сказал мне, что «по-хорошему в новой России нужно лишить избирательных прав 90 процентов населения».
«Например, давно надо передать Латвии Пыталовский район, а вряд ли та же масса людей согласиться это сделать. Чтобы Россия не была продолжением государства из XV века, нужно многое поменять, а это могут делать не все», – заверил меня профессор философии, с возрастом сильно прибавивший в радикальности.
P.S. Украина решает
Кроме Гончаренко Украину на Съезде народных депутатов очно представляла депутат Верховной рады Людмила Буймистр, вышедшая на сцену в форме ВСУ. Она рассказала, что родилась в России (она закончила там МГИМО и работала в ЮКОСе).
– Мы ждали этого исторического события всю жизнь, – сказала Буймистр, и ее словам приятно удивились, наверное, все присутствовавшие. – Россия просыпается, и я очень надеюсь, что эта работа будет постоянной и плодотворной. Я уверена, что вместе мы сможем освободить нашу территорию и вернуть свободу и процветание России. Желаю плодотворной борьбы вместе с нами.
Мне Буймистр объяснила, что знакома со многими представителями российской оппозиции. «Для меня было всегда странно, почему она настолько разобщена и настолько неактивна, хотя без объединения абсолютно невозможна победа ни в какой войне. Мы [украинцы] на своем примере это очень хорошо показали: даже когда враг сильнее и больше, если вы объединяетесь, то можете этого врага победить», – сказала Буймистр.
– Расширит ли ваше присутствие здесь число потенциальных сторонников этого собрания среди россиян? – поинтересовался я у депутата Верховной рады.
– Оппозиция всегда борется за поддержку активной части населения, а большинство, которое поддерживает сегодня путинский режим, если им влить другую пропаганду, будут завтра поддерживать другой режим. Во-вторых, у нас много россиян воюют в ВСУ, и этот факт не вызывает массового негатива в русском обществе, – ответила Буймистр, но тут же оговорилась: «Правда, мало кто у вас об этом знает».
По словам Буймистр, она еще 2,5 года назад говорила Пономареву, что русская оппозиция должна вырасти в Украине. «Другого не дано, потому что в России либо убьют, либо посадят. И в царское время вся оппозиция сидела в изгнании, но потом революцию сделала», – напомнила она.
Кажется, эти беседы и привели к тому, что Пономарев решил считать себя новым Лениным. Недаром он организует за рубежом Съезд народных депутатов, хочет сделать гимном «Интернационал» и готовится войти в Москву на штыках легиона «Свобода России». «Илья, может, и приедет. Может, мы ему даже танк для этого подарим, – засмеялась Буймистр, – Но Украина не будет воевать за русскую землю. Это не в наших национальных интересах. Нам чужого не надо. Нам нужно вернуть границы 91-го года».
Депутат тут же призналась, что пустить процессы, которые будут происходить в России после поражения в войне на самотек, Украина не может.
«Мы должны за ними пристально следить, потому что развал любой империи накрывает соседнее государство своими обломками», – сказала она.
С тем, что определять будущее России будет Украина, согласен и делегат Съезда, бывший депутат из московского района Печатники Максим Мотин. Он давно уехал в Украину, где работал в том числе в львовском футбольном клубе «Рух». Возвращаться в Россию он не собирается даже после падения режима Путина: «У меня папа – украинец, с Луганска, а мама русская. Я родился в Москве, всю жизнь провел там, но возвращаться не хочу. Даже когда Россия станет миролюбивой, лично я не смогу всего этого простить, забыть и жить дальше в России».
На Съезд русской оппозиции Мотин приехал из-за чувства вины: «Хотя я давно живу на Украине, но я понимаю, что я должен попытаться отдать долг. Если я могу что-то сделать, чтобы режим Путина рухнул, то, естественно, я это сделаю. Плюс для меня принципиальные выплата репарации со стороны России в адрес Украины и возвращение Украине всех территории, которые аннексировала Россия».
Некоторую опереточность Съезду народных депутатов Мотин прощает. «ФБК, форум Каспарова – организации вегетарианские, они все про махания флажками и просвещение людей словом. А здесь люди понимают, что насильственные методы практически неизбежны, и их как минимум нельзя осуждать. Такой организации раньше не было, а теперь людям с более радикальными мыслями есть куда присоединиться», – объясняет Мотин. Он уверен, что людей, готовых менять власть в России с оружием в руках, станет больше.
– Есть хоть какой-то шанс, что эти люди могут стать переходным правительством России?
– Никто не может быть в этом уверен, но ключевой фактор – это победа Украины на поле боя. Переходное правительство возможно, если Украина военным путем забирает Крым, армия Россия разбита полностью, и Кремль капитулирует. Тогда в Россию заходит легион «Свобода России», к которому присоединяются добровольцами несколько десятков тысяч людей без опознавательных знаков, – говорит Мотин и лукаво улыбается, – Может быть, у них немножко речь не совсем российская и «Хаймарсы» есть». Ядерное оружие он предлагает в этой модели оставить за скобками.
Экс-депутат из Печатников понимает, что большинство россиян не захотят выплачивать репарации Украине и скажут, что их обманули, а они-то украинцев считают братьями. «Но есть в России и другие люди: мне с начала войны человек восемь сказали, что хотят сражаться в составе Украины в иностранном легионе. Мне постоянно переводят деньги из России на ВСУ. Есть прослойка людей, которым принципиально закончить как можно быстрее войну и начать выплачивать репарации. Я уверен, что многие будут согласны отказаться от ядерного оружия в обмен на снятие санкций. Массовой поддержки, конечно, я не ожидаю, но она и не нужна», – говорит Мотин.
По мнению экс-депутата, это Украина выберет нового руководителя России. «Страна, которая выиграет эту войну, будет диктовать свои условия. Мнение проигравшей стороны надо слушать, но оно не определяющее. Украина будет показывать пальцем, с кем в России теперь вести диалог, с кем садиться за стол переговоров западным партнерам, – рассуждает Мотин. – Когда организацию признают в Европе в мире, ее состав изменится, и мы будем вспоминать первый съезд [с ностальгией]. Будем думать: «Ничего себе, как все поменялось». Когда Ленин выступал на броневике, никто же не думал, что он сможет получить власть. Наверное, тоже люди стояли смотрели на него и думали: «Ну да, какой-то человечек».
